Динамика социально политических процессов
Тюменская область является крупнейшим регионом России, в составе которой находятся два автономных округа: Ханты-Мансийский и Ямало-Ненецкий, образованные 10 декабря 1930 г. На территории Тюменской области расположено 28 городов, наиболее крупные из них Сургут, Нижневартовск, Тобольск, Нефтеюганск, Ноябрьск,Новый Уренгой. Население области превышает 3 млн человек. По размерам территории область занимает третье место в Российской Федерации, по числу жителей — тринадцатое. Тюменская область относится к числу регионов России с многонациональным составом населения, здесь проживают представители 143 национальностей, наиболее многочисленными среди них являются русские, украинцы и татары.
Тюменская область — это сложный территориально-экономический комплекс, являющийся на сегодняшний день в своем развитии одним из самых стабильных регионов Российской Федерации. В Ханты-Мансийском (ХМАО) и Ямало-Ненецком (ЯНАО) автономных округах, занимающих 89% территории, ведется основная нефте- и газодобыча, дающая в общей сложности 94% товарной продукции области. В соответствии с действующей Конституцией РФ и Федеративным договором они являются самостоятельными субъектами Федерации [3]. Этим обусловлен интерес автора к социально-политическим процессам, протекающим в регионе. Динамику процессов рассмотрим на основе анализа научных статей, опубликованных российскими и региональными социологами на страницах журналов «Вестник Тюменского нефтегазового университета. Региональные и социальные процессы», «Известия вузов. Социология. Экономика. Политика» в 2006-2015 гг.
Десять лет назад Бабакова Л.Б. обратила внимание на то, что российское общество с конца 1990-х годов находится в состоянии острого социокультурного кризиса, что проявляется в росте преступности, жестокости и насилия, наркомании, алкоголизма и проституции. Среди причин называются:
— крушение моральных ценностей советского периода и еще не сложившаяся другая цельная система воспитания;
— информационная агрессия СМИ, которая приводит к деформации общечеловеческих ценностей;
— влияние молодежных субкультур (проявление национализма, неофашизма, сатанизма и др.);
— кризис семейного воспитания, когда семья не является образцом привития традиционных черт характера, таких как добросовестность, честность, трудолюбие, уважение к старшим.
При этом обращается внимание на то, что на телевидении и в печати зафиксировано множество фактов, свидетельствующих о прямом воздействии ТВ и прессы на реальные события, на поступки детей и подростков, которые зачастую не могут отличить реальную жизнь от того, что видят в СМИ.
На основании проведенных исследований Бабакова Л.М. предлагает, наряду с формированием у будущих граждан уважения к закону, подлинным духовным ценностям, общепринятым нормам поведения, разработать механизм защиты от разрушительного воздействия на юношество некачественной, с точки зрения эстетики и морали, информационной и другой аудиовизуальной «продукции» [1, с. 40-45].
В данном контексте следует привести результаты собственного исследования автора, проведенного в 2013-2014 гг. среди жителей областного центра [9; 11]. Результаты опроса показали, что молодежь обнаруживает внешнюю угрозу со стороны проводимых правительством реформ как в системе образования и воспитания под воздействием западной идеологии, так и в политической системе. Старшее поколение более «осторожно в своих мнениях», полагая, что все предложенные варианты (причины) имеют место быть практически в равной степени. Тем не менее такие причины, как проводимые властью социальные и экономические реформы, вхождение России в мировое сообщество (глобализация), изменения в системе образования и воспитания, разрыв связей между поколениями, имеют скорее гендерный дифферент, прочие — возрастной (поколенный) [15].
На волне структурированного мнения опрашиваемых автор конкретизирует систему проблем, обусловленных поколенными различиями. При ответе на этот вопрос отслеживается явная поляризация в методологическом подходе респондентов, т.к. молодые «уповают» на разные ценностные установки, а «старики» — на разницу жизненного опыта, и если первые заключают свои суждения в формальные (статичные) рамки, то вторые — в процессные (динамичные) — когда молодёжь не «желает слушать и учиться». Это концептуальный вывод, т.к. дифференциация обнаруживается по другим аспектам, и бытующие межпоколенные предустановки не позволяют конкретизировать и проанализировать истинные причины затруднений во взаимодействии поколений. Таким образом, данная проблема обозначается в сфере коммуникативного обмена и затруднений в этой сфере [9].
Исследования Мехришвилли Л.Л. показали, что большинство опрошенных респондентов не удовлетворены современным положением детей, отношением государства и общества к институту детства, к решению проблем развития, социализации и защиты детей как в России в целом, так и в Тюменском регионе. При этом наиболее значимыми критериями оценки положения и развития детей, по мнению респондентов, являются образование, здоровье, нравственность и материальное благосостояние. Недостатком современной системы образования является ограничение доступа детей к образованию, прежде всего таких групп детей, как дети из бедных семей, малообеспеченных, неполных семей, семей беженцев и семей, проживающих в сельских районах Тюменского региона.
Результаты проведенного социологического исследования показали, что население Тюменского региона придерживается традиционных патерналистских взглядов и основную ответственность за решение проблем детей, за организацию их жизнедеятельности относит к ведению государства и государственных институтов [4]. Поэтому автор предлагает перечень первоочередных мер, требующих реализации:
1) разработка государственной и региональной концепции социальной политики в отношении детей;
2) реорганизация системы социальной защиты детей;
3) совершенствование нормативно-законодательной базы, регламентирующей условия жизнедеятельности детей [4].
Анализ результатов проведенного социологического исследования дает основания сделать следующие выводы.
Н.В. Омелаенков своих исследованиях подняла к обсуждению вопрос формирования межэтнической толерантности молодежи. Рассматривая мнения специалистов региона об эффективности государственных и региональных программ, она сформулировала предложения для улучшения межэтнических отношений:
1) привлечь научный потенциал страны для создания Новой государственной Концепции национальной политики;
2) работать над правовой культурной и юридической грамотностью молодежи;
3) продолжать этнокультурное образование молодежи, ввести в общеобразовательные программы предметы «Азбука толерантности» и «Национальные культуры»;
4) заниматься профилактикой национальной розни и экстремизма в молодежной среде, постоянно просвещать молодежь, привлекать ее для участия в совместных проектах, развивать культуру межнационального общения;
5) создавать и финансировать региональные программы, направленные на формирование установок толерантного сознания;
6) использовать средства массовой информации, социальную рекламу и сеть Интернет в работе по поддержанию межнационального мира и согласия;
7) совершенствовать миграционную политику, принять законы, направленные на культурную и правовую адаптацию мигрантов [7].
Интерес представляют результаты практического социологического исследования, проведенного О.В. Халлисте, посвященного изучению степени интереса к политическим событиям современной российской и эстонской молодежи. Автором выявлена прямая зависимость между частотой проявляемого интереса и уровнем образования молодых людей, в то время как зависимости от возраста в выделенной группе не обнаружено. Проявление интереса к политике является одной из первичных форм участия в политической жизни, хотя и пассивного.
Как видим, интерес к политике среди молодежи повышается. Это подтверждают и данные исследований Фонда общественного мнения, по результатам которых в 2002 году политикой интересовались 32% молодежи, а в феврале 2008 года — 34%, а спустя шесть месяцев доля интересующихся политикой молодых людей существенно возросла, составив 42%. Для молодежи, традиционно имеющей много других увлечений, такой интерес к политике можно расценивать как довольно высокий. Повышение интереса к политике фиксируют и результаты студенческого опроса, проведенного в рамках этого же проекта «Поколение — ХХI»: доля учащихся вузов, интересующихся политикой, возросла с 56 до 62%. Однако исследователи отмечают, что рост политизированности обеспечивается прежде всего повышением интереса к новостям, к информации о заметных событиях, а не к политической жизни в целом [14,с. 32-36.].
Диагностирование современного состояния трансформаций российского общества служит отправной точкой, по мнению М.Н. Просековой, для выстраивания стратегии и тактики дальнейших преобразований общества в направлении к гражданскому обществу и правовому государству [8].
В своих исследованияхГ.М. Заболотная анализирует социальные практики гражданского общества, дающие основание определять его как «сервисное» либо как политизированное общество. Автор выделяет основные проблемы развития социального капитала российских некоммерческих организаций, рассматривает факторы, определяющие политическую мобилизацию гражданского общества, и последствия последнего для развития процессов демократизации.
По ее мнению, как на государстве, так и на гражданском обществе лежит ответственность за то, чтобы политизация общественных настроений не привела к поляризации и расколу общества. И если задача гражданских структур в подобной ситуации заключается в том, чтобы трансформировать «общественное недовольство в рациональные и ответственные сигналы властным структурам», то задача органов власти — вовремя услышать эти сигналы и откорректировать проводимый социально-экономический и политический курс, сделать прозрачными для общественного контроля принимаемые решения и действия [2].
Исследования последних лет показывают, что в России все шире и яснее проявляются признаки гражданского общества. Через заданные индикаторы социологического мониторинга Н.Г. Хайруллина и Е.М. Воробьев проследили динамику развития гражданского демократического общества в 2013 г. Оценку развития институтов гражданского общества на мировоззренческом уровне они фиксировали через агрегированные показатели: отношение к политике; участие в выборах и доверие населения к государственным структурам власти и гражданским общественным организациям.
Опрос общественного мнения в Тюменской области во 2-м полугодии 2013 г. зафиксировал снижение числа респондентов, «интересующихся политикой». Данный индикатор, снижавшийся с 1-го полугодия 2011 г. до конца 2012 г., вернулся к уровню 2011 г. и составил 46,1%. Авторы это объясняют событиями, произошедшими в политической жизни общества. С конца 2012 года набирали обороты события в Египте, Сирии, коррупционные скандалы, связанные с российскими политиками, продолжающиеся разоблачения американского агента и др. «Совершенно» или «скорее» не интересной во 2-м полугодии 2013 г. политика была для каждого четвертого тюменца (25,2%). Для сравнения, в 1-м полугодии 2013 г. таких было 24,7% респондентов; их доля за полгода возросла на 0,5%. Число тех, кто интересуется политикой «от случая к случаю», выросло на 3,9% по сравнению с 1-м полугодием 2013 г. и составило 28,9% [11-13].
Гражданское общество предполагает развитие различных институтов, и в этой связи приобретают актуальность вопросы политики российского государства в сфере свободы совести. Так, Р.М. Мухаметзянова-Дуггал рассматривает актуальные вопросы возвращения государством имущества религиозного назначения религиозным организациям, а также оказания государственной помощи в формировании отечественной системы подготовки священнослужителей.Таким образом, политика современного российского государства в сфере свободы совести направлена на поддержку основных конфессий России: православия, ислама, буддизма и иудаизма [5].
Государственную поддержку «традиционных» конфессий следует расширять, поскольку от этого зависит и процесс адаптации трудовых мигрантов, которые продолжают прибывать в Тюменскую область из Центральной Азии и Кавказа. Н.Р. Насырова раскрывает проблемы в отношении прав мигрантов в России, касающиеся их трудовой деятельности, социального обеспечения, пребывания на территории России, предлагает конкретные мероприятия по совершенствованию трудового законодательства.
Рассмотренными вопросами не исчерпывается обозначенная проблема. Автор констатирует, что в указанной сфере не используются возможности института уполномоченных по правам человека. Главной причиной относительной значительности вопросов трудового права в практическом обыкновении уполномоченных по правам человека, скорее всего, является достаточное внимание со стороны самих этих структур к трудовому праву [6].
Таким образом, научный обзор результатов эмпирических исследований социологов, опубликованных на страницах журналов«Вестник Тюменского нефтегазового университета.Региональные социальные процессы», «Известия вузов. Социология. Экономика. Политика» в 2006-2015 гг., позволил проследить динамику социально-политической ситуации в регионе, провести сравнительный анализ протекающих процессов, сформулировать определенные выводы. Полученные данные подтверждают вывод о том, что социально-политическая ситуация в Тюменской области характеризуется высоким уровнем стабильности.
Рецензенты:
Силин А.Н.,д.соц.н., профессор кафедры маркетинга и муниципального управления ФГБОУ ВПО «Тюменский государственный нефтегазовый университет», г.Тюмень;
Хайруллина Н.Г.,д.соц.н., профессор кафедры социологии ФГБОУ ВПО «Тюменский государственный нефтегазовый университет», г.Тюмень.
Динамика социально политических процессов
Степень развития гражданского общества в той или иной стране проявляется, по мнению В.К. Левашова, как социальная реальность в многообразии социально-политических признаков. Среди них выделяют базисные фундаментальные признаки, без проявления и наличия которых гражданское общество не может возникнуть. Во-первых, в социальном государстве, которым согласно Конституции РФ является Россия, потенциал гражданского общества определяется совокупностью мнений граждан, считающих, что государство проводит экономическую политику в интересах большинства граждан, то есть в интересах демократического общества. С этим признаком соотносится второй признак — совокупность мнений респондентов о том, что государство выражает интересы большинства граждан в стране. Третий актуальный признак, по которому в обществе не прекращаются острые дискуссии — в чьих интересах в стране проведена приватизация? Четвертый признак — самоидентификация среднего класса по семи признакам: образование, профессия квалификация, работа, доход, качество жизни, участие в политике. Пятый признак — прямая самоидентификация среднего класса. Шестой признак — самооценка денежных доходов населения. Седьмой признак — выполнение государством своих обязательств по охране прав и свобод граждан [7].
По мнению А.Л. Скифской, теоретические и практические аспекты организации государственной власти излагаются на государственном уровне. На региональном уровне система разделения власти в некоторой степени дублирует разделение на федеральном уровне. Анализ действующей нормативной базы показывает, что самостоятельность законодательной и исполнительной ветвей власти выходит за рамки взаимных сдержек и противовесов, превращаясь в средства контроля и давления одной ветви власти на другую. Основная идея принципа разделения властей «по горизонтали» предполагает разделение единой государственной власти на три ветви: законодательную, исполнительную и судебную, которые независимы и самостоятельны, кроме того, для эффективного функционирования необходимо выполнение следующих условий:
— действие ветвей власти на правовых конституционных основах; источником власти выступает народ, выражением воли являются выборы и референдумы;
— система власти основана на единстве и разграничении предметов ведения и полномочий, каждая из ветвей имеет собственные функции и самостоятельное функционирование;
— баланс властей, основанный на системе «сдержек и противовесов», то есть каждая из ветвей власти имеет собственные рычаги контроля и сдерживания действий другой ветви власти;
— органы власти имеют различные сроки полномочий представителей власти;
различаются в формах и процедурах принимаемых и реализуемых решений и актов [8, 11].
Государственное устройство Российской Федерации на принципах федерализма предполагает, кроме горизонтального разделения, и вертикальное распределение полномочий между уровнями управления, причем в качестве нижестоящего уровня государственной власти выступают края, области, автономные округа. Основной закон Российской Федерации коституирует, с одной стороны, взаимную самостоятельность региональных органов по отношению друг к другу, а с другой стороны, вертикальную подчиненность федеральному уровню власти [8].
При этом Д.П. Новиков рассматривает специфику социальной направленности российского бизнеса, выделяет факторы, оказывающие влияние на реализацию внутренней и внешней социальной политики. Проведенный анализ позволяет утверждать автору, что социальная направленность современного российского бизнеса, прежде всего, зависит от закономерностей развития самого бизнеса. Даже тогда, когда компании необходимо вкладывать средства в основное производство, многие инвестируют в персонал, подчеркивая важность развития человеческого капитала [6].
Реализация внешней социальной политики предопределяется совокупностью факторов побудителей: политические, социальные и экономические. Таким образом, проведение внешней политики обусловлено своего рода давлением со стороны общества и власти. Поэтому многие проекты, реализуемые бизнесом на данном поле, — своего рода «откуп» перед населением и «защита» от воздействия власти.
В целом позитивно настроенное бизнес-сообщество России понимает, что бизнес отнюдь не заканчивается получением дохода. Есть более важная функция — это его ответственность за состояние дел в обществе в результате успешности или не успешности того или иного вида бизнеса. Именно от того, насколько эффективен бизнес, от того каков его вклад в экономику, считает ученый, зависит количество бедных и число богатых в стране [6].
Р.Р. Галлямов, З.Р. Мингазова анализируют современное развитие государственного аппарата как института политической власти в его социальном содержании. Они отмечают необходимость становления такого важного элемента функционирования государственного аппарата как деловая репутация, предлагают рекомендации по научному обоснованию, нормативному закреплению, методическому и информационному ее обеспечению. На взгляд авторов, на современном этапе уже созрела необходимость теоретического осмысления и практической реализации понятия «деловая репутация государственного аппарата» в основных направлениях.
1. Формирование общепринятой формулировки данного базового понятия, закрепление его значений в научных, справочных и учебных изданиях. На наш взгляд, деловая репутация госаппарата представляет нормативно закрепленное представление государства в лице политического руководства страны, уполномоченных должностных лиц, общественных организаций и граждан, средств массовой информации и иных, связанных с ними лиц, о профессиональных, личностных и общекультурных качествах персонала государственного аппарата, сложившихся в результате оценки эти качеств.
2. Закрепление сформулированного таким образом определения на законодательно-правовом уровне, при внесении дополнений и изменений в федеральные законы и указы Президента РФ, касающиеся функционирования системы государственного управления, государственной службы и самих государственных служащих в различных видов (гражданская, правоохранительная и военная).
3. Разработка научно обоснованных методик и критериальных показателей различных уровней деловой репутации государственного аппарата, нормативного их фиксация соответствующих подзаконных актах.
4. Создание системы непрерывного формирования и развития деловой репутации государственного аппарата и его базовой социальной группы (государственных служащих) на различны этапах общественного развития, а также информационное и РR-обеспечение этого процесса.
5. Создание и совершенствование системы по обеспечению деловой репутации государственного аппарата как института политической власти, в том числе такого его неотъемлемого социального элемента, как государственные служащие[1].
А.А. Зубарев, А.А. Зюбин предприняли попытку оценить эффективность деятельности органов исполнительной власти субъектов Российской Федерации, выявив основные направления повышения эффективности данной оценки. Они предположили, что практическая реализация авторских рекомендаций по корректировке действующей методике оценки эффективности деятельности органов исполнительной власти субъектов РФ позволит повысить качество результатов оценки, а также степень информированности федеральных органов власти о ходе реализации региональной социально — экономической политики, удовлетворенности населения работой органов государственной власти, что в итоге позволит принять оптимальные решения, направленные на сбалансированное развитие государства [2].
Ю.М. Конев, О.М. Барбаков, К.Г. Барбакова рассмотрели основные принципы построения Российской Федерации на основе федерализма, обосновали сбалансированный подход к государственному устройству России. По их мнению, необходим сбалансированный подход к государственному устройству на принципах федерализма, суть которого заключается в соблюдении равновесия между децентрализацией и выстроенным на строго правовой основе централизмом. Идея равномерной децентрализации предполагает, что власть не концентрируется в чрезмерных объемах на региональном уровне, а рационально перераспределяется между федерацией, ее субъектами и органами местного самоуправления, не давая ни одному из этих ярусов перевеса, достаточного для разрушения любого другого. При этом за федерацией закрепляются функции контроля, необходимые для поддержания устойчивости всей системы.
Для успешного функционирования этой системы необходимо позаботиться о создании целого ряда федеральных институтов и механизмов. Препятствием для развития современного российского федерализма являются некоторые объективные и субъективные факторы, одним из которых можно считать асимметрию Федерации, связанную с разделением субъектов Федерации по национально-территориальному признаку. Хотя в Конституции четко записано и продекларировано равенство субъектов, некоторые из них, например, республики имеют фактически немало преимуществ. Это вызывает недовольство элит в остальных субъектах Федерации. При этом любые попытки изменить статус республик чреваты громадным политическим риском, даже если статус меняется косвенно, через подъем статуса иных субъектов Федерации [3].
И.А. Курашенко проанализировал проблемы взаимодействия местных органов власти и населения, выявленные в ходе авторского экспертного опроса представителей органов муниципального управления. Автор делает вывод о наличии в действующей модели взаимодействия населения и органов местного самоуправления черт переходной модели, что, безусловно, следует рассматривать как позитивный факт. На примере Администрации г. Тюмени показана работа по налаживанию коммуникационных каналов. Как отмечают эксперты, совместные консультации и общественные экспертизы будут способствовать развитию взаимоотношений власти с населением, а для исполнения муниципальных функций по организации рассмотрения обращений и уведомлений граждан структурными подразделениями администрации города Тюмени разработаны административные регламенты. Они способствуют повышению результативности, открытости и доступности исполнения своих функций, создания комфортных условий для участников правоотношений, возникающих при их исполнении. Вектор дальнейшего развития местного самоуправления следует рассматривать не только с позиции баланса интересов различных социальных групп и институтов власти, а различные социальные группы обретут возможность отстаивания своих интересов и удовлетворения потребностей за счет более широкого инструментария [5].
Р.М. Мухаметзянова-Дуггал рассматривает актуальные вопросы политики российского государства в сфере свободы совести. Основное внимание уделено вопросам возвращения государством имущества религиозного назначения религиозным организациям, а также оказания государственной помощи в формировании отечественной системы подготовки священнослужителей. По ее мнению, политика современного российского государства в сфере свободы совести направлена на поддержку основных конфессий России: православия, ислама, буддизма и иудаизма. Государственная поддержка «традиционных конфессий имеет различные формы. В настоящее время она направлена, в первую очередь, на решение таких актуальны вопросов, как возврат имущества религиозного назначения религиозным объединениям и формирование отечественной системы подготовки священнослужителей [9, 10, 11]. Не секрет, что в нашей стране есть примеры избирательного выделения бюджетных средств в помощь отдельным конфессиям. В то время, как в современном российском законодательстве, в сфере свободы совести не регламентированы размеры государственных средств, расходуемых прямо или косвенно на помощь конфессиям, пропорции распределения между конфессиями и др. На наш взгляд, факторами, которые могли бы способствовать решению выше обозначенных проблем, могли бы стать выработка целостной концепции государственной политики в сфере свободы совести и создание единого федерального органа, координирующего государственную политику в указанной сфере [4].
Таким образом, анализ результатов научных исследований, мониторинг общественного мнения, безусловно, являются зеркалом социально-политических изменений. Указанные методы дают возможность оценить изменения в материальных условиях жизни, потребностях населения, в целом сопоставить динамику социально-политических процессов и определить социально-политическую устойчивость с основными объективными показателями, характеризующими изменение состояния социально-политической жизни государства.
Рецензенты:
Силин А.Н., д.соц.н., профессор кафедры маркетинга и муниципального управления, ФГБОУ ВПО «Тюменский государственный нефтегазовый университет», г. Тюмень;
Хайруллина Н.Г., д.соц.н., профессор кафедры социологии, ФГБОУ ВПО «Тюменский государственный нефтегазовый университет», г. Тюмень.
